В конце 2024 года "Поляна" рассказала про проект "Зеленая разведка", помогающий жителям отдаленных сел собирать и продавать дикоросы. Руководители проекта создают общественный центр в деревне Нюхча Пинежского района Архангельской области и активно развивают экономику села. Также "Зеленая разведка" обучает подростков собирать, хранить и перерабатывать травы, а также организует походы для детей и взрослых. В прошлом году проект получил статус одной из лучших экологических инициатив. Теперь же основатель проекта Игорь Яковлев рассказывает о новых целях "Зеленой разведки", обогащении тайги дикоросами, технологии восстановления лесов, инклюзии, разведении муравьев и шмелевых фермах.
У ЛЮДЕЙ С ОГРАНИЧЕННЫМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ ЕСТЬ ПРЕИМУЩЕСТВА
– Игорь, расскажите, пожалуйста, что изменилось в жизни "Зеленой разведки" после того, как ее признали лучшим экопроектом 2024 года.
– После победы сначала отдохнули, а потом разработали новую концепцию. Теперь мы будем сотрудничать с людьми с ограниченными возможностями. Это было, есть и будет актуально в любых реалиях. Так что делаем упор на инклюзивность. Также намерены привлекать ребят, проживающих в интернатах. Мы сейчас обговариваем сотрудничество с НКО в сфере инклюзии, одним из наших партнеров может стать организация, которая открывает мастерские для ребят с ограниченными возможностями. Плюс мы общаемся с проектом "Анна помогает", занимающимся трудоустройством сирот. Вместе будем организовывать лагеря, полевые выходы и другие мероприятия. Не только в Архангельской области, но и на Кавказе, а также в Сибири. Еще планируем ряд мероприятий, чтобы обеспечить фонд для финансирования наших инклюзивных проектов.
– Как появилась идея привлечь людей с ограниченными возможностями?
– В нашей практике работы с травами очень много видов деятельности, которые требуют колоссальной усидчивости и кропотливости. Мы занимаемся сохранением экосистем малонарушенных лесов, поэтому у нас накапливается очень много статистических данных, полученных в процессе полевых выходов, а также аэрофотоматериалов. Анализ этих данных – задача, требующая сосредоточенности. Это сложно – смотреть, где какая кочка, отмечать каждый кустик. Люди с ограниченными возможностями здоровья хорошо справляются с такой работой. В результате и нам удобно, и у них появляется возможность заработать.
– Какие еще виды работ будут выполнять новые сотрудники?
– Они превосходно справляются с рутинной работой по воспроизводству и селекции. В этом году мы начнем приживлять черемшу, которая ранее росла в Архангельской области, и несколько видов редких растений. Соответственно, появится много работы по переборке семян, уходу за саженцами. Для людей с ограниченной мобильностью это отличная возможность заработать. Переработка, обработка, сушка лекарственных сборов – они справятся с этим в сто раз лучше, чем люди без ограничений. К той же категории работ можно отнести ведение климатических наблюдений и разведение насекомых. Эти два проекта мы тоже запустим в 2025 году.
– Где будут оборудованы рабочие места для сотрудников с особыми потребностями?
– В специальном лагере в деревне Нюхча, где базируется проект "Зеленая разведка". Сейчас мы берем в аренду 88 лесной квадрат нюхчинского участкового лесничества. Он небольшой, около 1200 гектаров. Это реликтовый древний малонарушенный лес, осколок первозданного леса, где можно встретить огромное количество растительных сообществ, нетипичных для этой зоны. Там растет пихта, рябина, ольха, береза, ель. Этот участок леса нельзя назвать исходной высокотравной тайгой, которая была в древности, – сейчас такой вообще нет, – но он максимально близок к ней. Именно на этом участке мы будем учиться реализовывать технологию лесопродуктовых полос. Лагерь будет основан на базе нашего штаба, дома Ильина, который мы привели в порядок в прошлом году, и на базе лесничества Нюхчи, тоже располагающего комфортными помещениями.
– Сколько людей с ограниченными возможностями вы готовы задействовать?
– Этот вопрос еще решается. Мы можем принимать до 25 человек за смену, но оптимально – 20–22 человека. Длительность смены и оплата труда еще обсуждаются.
– Какие задачи ждут "Зеленую разведку" в первую очередь?
– Мы будем выявлять в местном лесу места произрастания последних дикоросов, детально изучать условиях их роста, по возможности учиться их воспроизводить в других местах для получения лесных плантаций. Будем учиться выращивать и другие растения, в первую очередь арнику горную, черемшу, марьин корень, с целью их последующей высадки на лесные плантации. Иными словами, сначала создадим маточники.
– То есть лагерь станет производством полного цикла – от семян до лесопродуктовых полос?
– Да, мы уже купили в Томске луковицы черемши, будем их сажать.
ВОЗРОЖДАЯ КОНЦЕПЦИЮ ЛЕСОПРОДУКТОВЫХ ПОЛОС
– Расскажите подробнее о концепции лесопродуктовых полос. Как мы понимаем, их создание станет ключевой целью "Зеленой разведки" в 2025 году.
– Хочу сразу отметить, что создание лесопродуктовых полос кардинально отличается от концепции плантационного возделывания. Плантация всегда неустойчива и требует агрохимического воздействия. А лесопродуктовая полоса – это сочетание дикой природы и агротехнических лесохозяйственных практик. Плюс плантаций – высокая урожайность и биоконтролируемость. Но есть и минусы – она больше подвержена влиянию вредителей. Например, если у тебя растет один клевер, то в нем обязательно заведется один конкретный вредитель, которого будет сложно устранить.
– Другими словами, проблема плантационного хозяйства в его искусственности, а лесопродуктовые полосы, напротив, более естественны?
– Да, именно так.
– Опишите, как концепция полос реализуется на практике.
– В начале должно произойти создание экологической ниши для роста растения. Такой, где условия его существования приближаются к оптимальным и где он практически не нуждается в уходе, вытесняет конкурентов. Например, высадка будущей рощи, где будет созревать товарная древесина. Под пологом развивающегося леса найдут пристанище и травы. Эта концепция продолжает идеи профессора Анатолия Измоденова. Он разработал принципы неистощимого использования недревесного продуктов леса, наладил их сбор и переработку. Полученный продукт шел на экспорт, принося стране валюту. Предложил и реализовал концепцию лесозащитных полос, которые созданы из растений, не просто создающих микроклимат, но и приносящих полезные плоды. Объединение этих идей позволяет прийти к плантационному выращиванию товарной древесины, ускорив срок возврата инвестиций за счет эксплуатации дикоросов. К примеру, березовая роща которая через много лет может быть превращена в фанеру, с 20 лет будет давать березовый сок для производства полезных сиропов к чаю, а в 10 лет при прореживании даст набор целебных почек. Почему бы не расширить функционал подобной посадки, подобрав оптимальные для березняка дикоросы и не интродуцировать их туда? Заодно лесовосстановителю, получающему пользу от подобной рощи, уже есть смысл заботиться о лесе, проводить противопожарные мероприятия, бороться с вредителями. Биологическими средствами, например.
– То есть "Зеленая разведка" возрождает дело ученого?
– Сейчас мы возрождаем эту практику, используя не сельскохозяйственные плантации, а лес в процессе его восстановления или уже зрелый лес. Наша задача – вернуть участок леса в первозданное состояние за счет расширения его разнообразия путем подсадки растений. До определенного периода в истории человеку было вообще не нужно сельское хозяйство – в лесу было все необходимое, ходи и собирай. Лес был от Сахары до Мурманска. Это доказано множеством исследований. На данный момент мы ищем участки реликтовых лесов, где сохранилась древняя структура. Участок в Нюхче – именно такой. Мы подсадим туда растения, они приживутся и продемонстрируют хорошую урожайность.
– И в дальнейшем они будут произрастать там самостоятельно?
– Да, именно так работает концепция. Конечно, нужно будет проводить отдельные лесохозяйственные мероприятия для улучшения результата, но это требует значительно меньших затрат, чем плантационное хозяйство. Плюс нет необходимости в тяжелой технике, никаких комбайнов и большого расхода ГСМ.
– Предпринимались ли ранее попытки возрождения концепции лесопродуктовых полос?
– Скажу так: много разговоров велось, но вот до дела дошло только сейчас.
– Если эта технология проще, экономичнее, выгоднее, то почему она до сих пор не приобрела масштаб?
– Потому что раньше она не была особо интересна всем сторонам, в частности лесозаготовителям. Сейчас компании, вырубающие лес, обязаны его восстанавливать. Есть определенные законные требования по содержанию леса, по фитокарантинным мероприятиям. Но это сейчас, а вот раньше бизнес эти вопросы совершенно не волновали. Лесозаготовители просто вырубали лес и иногда его сажали, не заботясь о том, как и что вырастет. На данный момент они обязаны именно заботиться о лесе, а это довольно затратно. В таких условиях резко вырос интерес к экономичным технологиям со стороны бизнеса. Поверьте, если бы мы в 2005 году пришли к лесникам с нашей концепцией, нас даже слушать не стали бы. Хотя лесопродуктовые полосы значительно оздоравливают лес и делают его разнообразнее. На вырубах будут ягоды расти, травы. Хорошо, что сейчас к восстановлению леса подходят серьезно. Компании взялись за сохранение лесной арендной базы. Кроме того, эта концепция требует адаптации к каждому конкретному региону, для каждого типа дикоросов нужно своей небольшое исследование. Необходим постоянный мониторинг состояния древостоя. Работать по площадям, снимая сливки за счет рубок, намного проще.
– Как практика лесопродуктовых полос скажется на безработице в селах?
– Это безусловно займет местное население. Раньше, в 1970-е и в 1980-е годы, местные работали на лесозаготовке, все вращалось вокруг леса. Сейчас специфика лесохозяйства поменялась, столько рук уже не нужно, есть техника. Благодаря автоматизации сейчас один человек делает месячную норму 1980-х на десятерых. Поэтому проблема занятости в северном селе очень острая.
– Попытаемся представить идеальный план на год: что можно сделать для реализации технологии в течение 2025 года?
– Первый этап – завершить оформление лесного участка, провести его разведку, оценить, как в течение года меняются условия роста. Дальше продолжим обустройство лагеря и отработаем инклюзивные практики в сотрудничестве с реабилитологами.
– Помимо медицинских специалистов и благотворительных организаций, какие еще эксперты задействованы в программе?
– Много людей задействовано. Отдельно хочу отметить нашего научного куратора Сергея Капустина. У него интереснейший подход к лесу как к системе.
– Есть ли дефицит специалистов по каким-то направлениям?
– Сейчас очень нужны медики, в частности реабилитологи. Специалисты по конкретным растениям, деревьям, условиям их роста. Специалисты по интродукции.
– Расскажите об источниках финансирования, если это не секрет.
– Инклюзивные технологии и восстановление леса потребуют немалых затрат. Мы занимаемся сейчас организацией гастротура – это иммерсивные ужины, которые сейчас очень популярны. Мы давно занимаемся пищевыми дикоросами, поэтому у нас есть партнерские рестораны, которые пойдут нам навстречу. Плюс средства приносит продажа дикоросов, это одно из наших ключевых направлений. Также в ближайшее время запустим конкурс рецептов. Кулинары, как профессионалы, так и любители, будут готовить блюда из наших дикоросов.
ГАСТРОНОМИЧЕСКОЙ И МУРАВЬИНОЙ ТРОПОЙ
– В каких городах пройдут иммерсивные ужины? Есть ли четкая программа на данный момент?
– Пока что не хочу вдаваться в детали: мы все анонсируем, когда подпишем официальные бумаги. Но партнеры есть. Их немало, хотелось бы больше, конечно, будем над этим работать. Могу только сказать, что тур "Зеленой разведки" пройдет через Санкт-Петербург, Москву, Екатеринбург, Сочи и Новосибирск. Хотелось бы еще в Крыму, вот сейчас ведем переговоры. Нам Крым с его реликтовой флорой очень интересен.
– Когда мы с вами обсуждали концепцию полос, вы обмолвились, что будете разводить муравьев. Расскажите подробнее, пожалуйста.
– Есть люди, которые разводят дома муравьев в специальных фермах. Вот у нас – то же самое, только в лесу. Это очень важно, потому что муравьи затаскивают органику в почву, рыхлят её. Чем больше муравьев в лесу, тем лучше. Они уничтожают вредителей, помогая расти деревьям и полезным грибам. Поэтому рыжий лесной муравей тоже в списке наших интересов.
– Получается, вы просто перенесете колонию муравьев в лес? Как это будет происходить?
– Нет, скорее мы поможем восстановить численность на заброшенных вырубках. Для этого есть ряд лесохозяйственных практик. Лично я не специалист в разведении муравьев, но есть методы, доказавшие свою эффективность еще в 1960-х годах. Также возьмем под опеку шмелей. Возможно, организуем шмелевую ферму.
– А почему шмели, а не, допустим, пчелы?
– Шмель более важен для многих диких растений. Пчелы тоже нужны, но шмель более мощный опылитель, чем пчела. Для роста некоторых растений, особенно с длинным нектарником, лучше шмель. В Башкирии уже есть две шмелевые фермы. Вот и у нас будет. Этого мало в масштабе страны, но надо же с чего-то начинать.
– Подытожим планы на год: оформить лес, доделать лагерь, отработать инклюзию, провести гастротур, подсадить растения в лес и увеличить численность полезных насекомых. Все верно?
– Есть только один нюанс: в этом году подсадить растения мы вряд ли успеем. Сначала нужно изучить лес и собрать весь таксонный материал, чем мы и займемся. Прежде чем что-то сажать, нужно все исследовать. Например, мы уже знаем, что будем сажать кедры. Они и сейчас растут в нашем лесу, но их мало. Кедры очень нужны. Это дерево, формирующее вокруг себя экосистему. Посадив кедры, мы увеличим количество птиц, соответственно, уменьшим число вредителей. Перед посадкой мы исследуем местность с помощью квадрокоптеров, выясним уклоны и прогрев почвы, определим ручьи, которых в нашем лесу очень много. Иными словами, сажать будем уже в 2026 году, а пока доделаем питомник, сформируем маточник черемши, посмотрим, как она переживет зиму. Закупили уже арнику горную, также будем золотой корень подсаживать, белый клевер, очень много лекарственных трав. Мы хотим добиться того, чтобы царствовали не мхи, а травы, чтобы тайга стала богаче.
– По вашему мнению восстановить первозданный лес вполне реально?
– Если не первозданный, то близко к тому. Вот у нас в соседнем селе Новолавела живет женщина, садовод. Так она в Пинежском районе смогла вырастить арбузы, виноград, барбарис, яблоки! Это называется пермакультура – технология, похожая на нашу, только для садов. Ее разработал Зепп Хольцер. Так что при грамотном подходе все можно вырастить – и в Арктике, и в Африке.
РАСЧЕТ – НА ДЕСЯТИЛЕТИЯ ВПЕРЕД
– Какое количество времени уйдет на восстановление участка?
– Времени потребуется много. Если мы говорим о высокопродуктивной высокотравной тайге, то примерно около 50 лет.
– Предусмотрена ли государственная поддержка для вашего проекта и подобных инициатив?
– Проект подходит под многие программы, мы будем заявлять его как со стороны инклюзии, так и со стороны восстановления леса. Я знаю, что лесные компании получают немалые средства на подобные мероприятия. Лично нам помогает Министерство природных ресурсов, с помощью ведомства мы и получили наш лесной участок под научную деятельность. Плюс ко всему, эта территория не будет входить в лесосеку, что для нас очень важно. На 49 лет этот участок закреплен за нами. Отдельно хотим поблагодарить заместителя министра природных ресурсов и лесопромышленного комплекса Архангельской области Ирину Ивановну Панасечкину.
– А частные инвестиции есть?
– Мы рассчитываем на поддержку крупного ритейлера с Урала.
– В разговоре вы упомянули, что необходимо обеспечить фонд. Вы намерены открыть собственный фонд?
– Да, ранее хотели сделать АНО, а сейчас понимаю, что наша деятельность ближе к фонду. Не к благотворительному, а именно к фонду развития леса. Над названием пока думаем. Активно ищем партнеров: у нас есть практика, есть участок, есть проект, и мы будем рады, если к нему присоединится как можно больше специалистов. Также в будущем планируем использовать реабилитационные свойства леса – по японской технологии лесных купаний. Надеемся, что и туристов привлечем.
Фотографии предоставлены проектом "Зеленая разведка".