Северный сад: гектар на миллион

4 июля 2025

"Северный сад", расположенный в Томской области, считается самым большим и технологичным садом жимолости в России и в мире. Сто гектар растений, инновационная система орошения и фертигации, автоматизация ключевых процессов и дистанционный мониторинг – все это создано по последнему слову науки, поэтому выглядит просто фантастически. Тем не менее руководитель проекта Виктор Карпов отмечает, что от высоких технологий стоит ждать не чуда, а четкого выполнения задач. Здесь внедряют инновации не ради гонки за трендами, а исключительно для снижения затрат и повышения производительности. Журналисты "Поляны" пообщались с Виктором и узнали, чем интенсивный сад отличается от обычного.


– Первый вопрос: с чего начался "Северный сад"?


– Я много лет работаю техническим руководителем компании SAVA, которая занимается переработкой продуктов, в том числе и ягод. В 2018 году к нашей компании обратилась областная администрация с просьбой выбрать комбайн для Бакчарского опорного пункта северного садоводства. Эта станция более 50 лет занимается жимолостью, имеет множество селекционных достижений, вывела самую вкусную и сладкую ягоду. В условиях ручного сбора они теряли 50% урожая со своих 60 гектар – просто не успевали собрать урожай. Поэтому и решили купить комбайн. Выбирать технику предстояло в Нидерландах, куда меня и отправили. На тот момент я вообще не занимался сельским хозяйством – работал с технической частью компании. Поэтому был удивлен, что выбрали меня, но поехал как в награду за многолетнюю работу.

Журнал

Виктор Карпов, технический руководитель компании SAVA, управляющий проекта "Северный сад".

– Получается, поездка послужила стартом проекта?


– Да, меня поразила технологичность сбора жимолости в Голландии. У них замечательные комбайны, но, к сожалению, они не подходят для сада в Бакчаре. Комбайн не сможет собрать там жимолость, так как не соблюдены определенные условия еще до закладки сада – техника просто не пройдет. Поэтому компания SAVA инициировала закладку нашего "Северного сада". Администрация дала добро, и работы начались полностью с нуля в 2019 году.


У нас было понимание, какая ягода нам нужна и по какой цене. Плюс на тот момент рынок жимолости был очень ограничен. SAVA двадцать лет перерабатывала жимолость, но объемы не превышали 30 тонн. Поэтому перед нами сразу поставили четкую задачу: увеличить рынок, причем не только за счет роста объема производства, но и путем создания новых продуктов из будущего сырья. То есть нужно было сразу продумывать сбыт. Сделать так, чтобы через несколько лет, когда сад выйдет на урожайность в 300–400 тонн и более, рынок мог потреблять такие объемы.


Сад выходит на полную урожайность через 5–6 лет, поэтому мы сразу начали создавать новые продукты. В результате направление сбыта опередило производство – в прошлом году ягода у нас закончилась уже в сентябре.


– Расскажите, пожалуйста, про этапы организации работ.


– Хочу отметить, что все внедренные технологии направлены на снижение затрат, так как мы производим ягоды с заранее заданной себестоимостью. Работа над садом шла в несколько этапов. Первое – мы правильно подобрали саженцы. Сначала покупали в Бакчаре, потом возили из Польши, затем научились выращивать саженцы своими силами.


Второй важный момент – точная разбивка сада по аэронавигации, обеспечивающая условия для работы комбайнов. Не менее значимый элемент – система капельного орошения. У нас под землей проложено 25 км труб, по поверхности – 450 км. Полная автоматизация, поливом управляет один человек. Как в проекте было заложено, так и движемся.


В прошлом году собрали 20 тонн ягоды, в этом получим 80 тонн или более, в следующем – 120–150 тонн, потом выйдем на 300 тонн. Продолжаем делать упор на автоматизацию и механизацию. Сейчас создавать подобные проекты, опираясь на ручной труд, невозможно из-за дефицита сотрудников и высокой себестоимости продукта.


– Насколько вам удалось сократить расходы благодаря механизации?


– Ручной сбор ягоды оценивается в 100 рублей за килограмм, сбор комбайном – в 25 рублей. Получается, в четыре раза. При этом комбайн собирает быстрее и эффективнее, а людей сейчас не найдешь – их просто нет. Здесь же нужно под сотню сотрудников. Даже если найдешь их, тут раз – и дождь пошел. Люди сидят, сбор простаивает. А их же еще поить и кормить нужно.


Сейчас у нас 150 гектар сада: 100 гектар жимолости, около 50 гектар смородины, немного облепихи, черноплодной рябины, крыжовника. Штат небольшой: управляющий садом, четыре агронома, четыре тракториста и гидротехник. Также есть несколько сотрудников, которых мы привлекаем по необходимости, когда требуется именно ручной труд. Но и от этого пытаемся отходить с помощью современных технологий.


Плотно работаем с наукой. Особенно в вопросе фертигации, где очень важно правильно подобрать рецептуру питания. В этом году система питания позволила увеличить массу ягод и общую урожайность. Здесь нет универсального решения – рецептура сильно зависит от воды, от погодных и климатических условий. Но для нас даже 5%-е повышение урожайности – это уже тонны продукта, площадь-то 100 гектар. А если на 10% повысим, то сейчас это будет 8 тонн, а через год–два – уже 30 тонн. Поэтому мы постоянно работаем с учеными.

Есть ли сложности в сотрудничестве с научными организациями?


– Я сам из ученых, десять лет проработал в Академии наук. Сотрудничать с нами непросто. Главное – четко поставить задачу, что сложно для тех, кто далек от науки и не понимает, как это все работает. Предприниматель просто приходит и говорит: "Сделайте, чтобы было хорошо". А ведь большинство ученых работают в узких направлениях. При этом все от них ждут чудес, чего делать не стоит.


Мы же, зная особенности научного сообщества, поступили иначе: обратились на кафедру физиологии растений, описали наш сад и его питание, предоставили экспериментальный и контрольный участки по 8 гектар и дали возможность подобрать программу питания, которая точно повысит урожайность на 10–15%. Также важно учитывать интересы ученых, ведь им нужно писать научные статьи, чтобы продвигать свою карьеру. Поэтому надо ставить задачи так, чтобы они были интересны и для науки, и для бизнеса. Это нелегко: мы согласовывали техническое задание в течение трех месяцев. Расписали все до мелочей: график посещения поля, виды работ, методы ведения отчетности. В итоге все остались довольны, и каждая сторона получила результат.


– Ведете ли вы самостоятельную исследовательскую деятельность?


– Очень много работ проводим сами. Буквально пару месяцев назад запатентовали метод получения бессемянных плодов облепихи. Это поможет компании SAVA производить вяленую ягоду, для которой нужна облепиха без косточки. Эксперименты велись два года и увенчались успехом. Работали совместно с компанией "Дарвин" (интервью с руководителем проекта "Дарвин" можно прочесть по ссылке – ред.), которая тесно связана с Томским государственным университетом.


Мы открыты к сотрудничеству: работаем со многими организациями, проводим отраслевые мероприятия. В конце июня состоялся наш международный семинар, где были китайские, белорусские и российские эксперты. Демонстрировали технические достижения – от опрыскивания с помощью квадрокоптеров до шоковой заморозки в поле.


– Звучит впечатляюще. Сталкивались ли вы со сложностями в процессе внедрения инноваций?


– У нас вообще нет изобретений с приставкой "супер". Мы просто проехали по Европе и посмотрели, как устроены такие сады. Вернулись домой и начали искать поддержку среди ученых. Сделали презентацию, собрали специалистов со всей страны. Думали, что все примут нашу идею. Оказалось иначе: ученые опирались на старые технологии, говорили, что надо делать по книгам, а у нас – что-то ненужное и непонятное. И ничего мы вообще не знаем. Тут наш инвестор придумал отличную идею: мы взяли всех приглашенных экспертов и просто отвезли их в Европу. Больше миллиона вложили, но нам было важно показать, как сейчас построена работа. В результате у наших гостей просто мир перевернулся – из противников и критиков они превратились в союзников.


Так вот, у нас нет каких-то модных вещей. Мы внедряем инновации не потому, что это круто и современно, а ради повышения рентабельности. Преследуются только практичные цели: снижение затрат и увеличение урожайности. Всю нашу ягоду покупает переработчик – компания SAVA. Главный технолог говорит мне: "Вот если ягода с учетом всех расходов будет стоить до 200 рублей, то мы всю ее купим. Сделаем любой продукт: варенье, джем, вяленую или протертую ягоду. Если же цена подскочит выше, то уйдет не все".

– То есть на рынке существует красная цена?


– Сейчас потолок цены определяет Китай. Недавно ездили туда по вопросам облепихи. Если Россия собирает 10 тысяч тонн облепихи, то Китай поставляет 250 тысяч тонн. Там множество современных заводов. Я на один пришел, спрашиваю: "Вы жимолость делаете?" А они: "Да, 900 тонн делаем". И это так было сказано, как будто между прочим. При этом в Китае упор на ручной труд. Это связано с их программами по ликвидации безработицы и повышению благосостояния населения.


– С какими еще зарубежными партнерами работаете?


– Мы открыты ко всему миру: работаем и с китайцами, и с голландцами, и с поляками. Проводили конференцию по международному рынку жимолости с участием 14 стран, включая Канаду и Австралию. Это позволяет нам видеть весь спектр рынка. Для меня очень важно чувствовать, как устроен мир. Сейчас я могу сказать, что наш сад самый современный и крупный в мире. Даже в Китае такого пока нет.


– Вы экспортируете продукт?


– Да, через компанию SAVA. На международный рынок отправляется сок, вяленая ягода. Облепиха преимущественно уходит в Китай, жимолость – на Тайвань. Экспорт идет, но не сырья, а готового продукта. Ягода у нас нежная, на большие расстояния трудно возить, поэтому наш конек – переработка. Делаем эксклюзивные продукты с высокой добавленной стоимостью: смузи без сахара, вяленые ягоды, джемы, соусы для мяса и т.д.


– Спрос на ягоды в России растет?


– Значительно. Коллеги из Москвы, Нижнего Новгорода и Екатеринбурга разделяют это мнение, вот только недавно обсуждали спрос.


– Производители могут удовлетворить спрос или пока не хватает объемов?


– Пока не могут. Многие, включая нас, еще на начальном этапе развития производственных мощностей. Допустим, в сфере жимолости возник дефицит из-за того, что в течение 50 лет не создавались промышленные сорта – были только любительские, сладкие, мягкие и крупноплодные, которые не подходят под механизированную уборку. Рынок жимолости начал развиваться только в последние годы, после появление промышленных сортов.

– Насколько мы знаем, технология создания интенсивного сада отличается от обычной даже на начальных этапах. Расскажите подробнее о методах формирования и решениях, которые наиболее эффективно увеличили рентабельность.


– Для создания сада необходимо провести ряд последовательных действий. При этом попытка исключить один из шагов или сэкономить приводит к фатальным последствиям. Если не хватает средств, лучше уменьшить объем посадок, чем нарушить технологию. Для начала – подбор качественных саженцев, подходящих под механизированную уборку. Затем надо точно и правильно их посадить. Лично мы составляем план сада и обсуждаем нюансы, иногда – в течение нескольких месяцев. Прозвучит по-обывательски, но на производительность труда людей, занимающихся прополкой, влияет даже расположение туалетов на участке. Важна любая мелочь: ширина междурядья, размер дорог, длина ряда. Но максимальный эффект дает система капельного орошения и фертигации. Она влияет на скорость роста кустов и минимизирует зависимость от природных климатических колебаний. С помощью программы питания можно контролировать вкус ягоды, усилие срыва и даже прочность ее кожуры, что важно в условиях механизации. Разумеется, наша система не единственная в России, но она отличается высочайшим качеством.


– Помимо специалистов и финансов, что еще нужно для эффективного внедрения технологий?


– Открытость. Мы советовались с экспертами перед реализацией каждого этапа проекта, что помогло избежать серьезных ошибок. Мне нравится получать обратную связь. Каждый год я приглашаю в "Северный сад" специалистов. Все они сразу начинают говорить, как у нас хорошо. А я их спрашиваю: "Вы мне лучше скажите, что у нас плохо?" Я не боюсь критики – она позволяет мне вовремя корректировать планы. Длительный проект нельзя сделать качественно без открытости.


– В чем еще заключается сложность долгосрочных проектов?


– Когда работаешь с многолетниками, многие ошибки видно не сразу. Сад выходит на урожайность только через три года после посадки, поэтому купировать ошибки нужно ежегодно. Мы однажды начали сажать новые сорта и прямо в процессе получили от польских партнеров данные о том, что между этими сортами нет опыления. В последний момент успели исправить. Когда делаешь что-то новое, можешь допустить ошибки. Чтобы сократить их количество и последствия, нужна открытость. Если будешь работать сам по себе и думать, что ты самый умный, в долгосрочной перспективе окажешься у разбитого корыта.


 Наверное, когда уже есть такой большой и красивый сад, поиск инвесторов не составляет серьезных проблем?


– Инвестор у нас один – это компания SAVA, под которую создавался проект. Здесь очень большой срок окупаемости: без господдержки – около 10 лет, с бюджетным финансированием – порядка 7 лет. Меня радует, что у бизнеса появляется интерес к долгосрочным проектам. К нам обращаются люди, готовые к десятилетним срокам окупаемости. При этом они же вкладываются в объект, поэтому их деньги защищены. Инвестор, как правило, покупает землю, а ее стоимость постоянно растет. Разумеется, риск есть, но небольшой. Мое мнение разделяют в Ягодном союзе – интерес к работе в долгую увеличивается.


– Получаете ли вы поддержку от государства?


– Да, и значительную. Федеральная поддержка распространяется на закладку садов и уход за ними до выхода на урожайность. Во многих регионах низкие ставки. Когда мы начинали, на закладку давали 50 тысяч рублей, на уход – 30 тысяч. Но мы смогли увеличить их, правильно составив проект и показав, что способны подтверждать затраты. В нашем случае сложность была в том, что ставки ориентированы на обычные сады, а не интенсивного типа, где расходы больше. Плюс есть региональная поддержка на технику и культуртехнические работы, то есть ввод земли в оборот.

– Нескромный вопрос: сколько стоит ваш сад? Или уточните, сколько нужно вложить, чтобы получить хотя бы половину от вашего результата?


– Нельзя приводить цифры на гектар, если сад меньше определенного размера. Предположим, что вы хотите 50 гектар. Тогда у вас уйдет около миллиона на один гектар без учета техники и с качественным орошением. Вообще, все сильно зависит от того, кто и с какого этапа делает проект. Мы начинали с нуля, поэтому потратили больше. Если у агрария уже есть пашни, агрономы и техника, то ему сад обойдется дешевле. Нам же пришлось строить здания и покупать каждую единицу техники. Сейчас у нас четыре трактора, три комбайна, штук 15 навесных единиц. Есть два ангара – один для техники, другой для удобрений. Также построили насосную станцию. От скота все обтянули колючей проволокой. В прошлом году открыли павильон в рамках нашего проекта по агротуризму.


– Вы ощутили последствия разрыва деловых отношений с рядом стран после 2022 года? Или вам не пришлось замещать технологии?


– Политика повлияла на сроки поставок и стоимость. Комбайны у нас польские, но пока что ограничений на поставку нет. В нескольких случаях перешли на китайские комплектующие. Раньше я с осторожностью относился к технике из КНР, но после поездки в Китай избавился от стереотипов. У них есть много качественных вещей. Я был на китайских заводах – там все свое, максимум пара японских роботов. У нас же разное оборудование. Глобальных проблем с поставками сейчас нет. В прошлом году грозой выбило израильский контроллер, и поставщики быстро все поправили. Единственный момент – польские комбайны: будет сложно заменить их российскими в случае проблем, качество отечественных машин пока что хуже. Мы же не можем рисковать – сбор ягод длится всего месяц: если комбайн выйдет из строя даже на три дня, сад уже потеряет не менее 10 тонн ягоды.

Помимо сбора, какие еще процессы автоматизированы на территории "Северного сада"?


– У нас есть автоматический контроль температуры и влажности в теплицах для выращивания саженцев. Это очень удобно – в любой момент можно увидеть на телефоне все показатели. Также у нас компьютеризированная система полива с контролем электропроводности и кислотности. Процесс можно регулировать в удаленном режиме. Предусмотрена обратная связь. По всему полю установлены датчики контроля влажности и температуры. Если показатели выходят за пределы нормы, включается полив. Также температурные датчики установлены в морозильных камерах – однажды эта технология спасла нам 5 тонн ягоды. Сейчас Университет систем управления радиоэлектроникой делает нам программу для спутниковой съемки. Не все сразу получается, но процесс запущен.


– Вы упомянули, что развиваете агротуристическое направление. О чем идет речь?


– Проект по агротуризму запускал Минсельхоз с целью увеличения объемов производства. Сейчас мы принимаем только организованные группы. Сами понимаете, сад – это не то место, где постоянно должны перемещаться толпы народу. Но мы часто принимаем мероприятия. Нам не жалко – пусть люди наслаждаются природой и едят ягоды. У нас все равно потери при сборе около 10%. Если люди соберут их руками и съедят, мы только рады. Недавно построили павильон, облагородили вокруг него территорию. Есть три экскурсионные программы: для студентов-аграриев с упором на технологии, для детей и общая – для обычных посетителей. В будущем хочу сделать сенсорный сад, уже даже место выделил. Наши ягоды будут плодоносить там в течение всего сезона: сначала – жимолость, потом – красная, черная и золотистая смородина, затем – малина, крыжовник, шиповник, облепиха. Думаю, городским жителям будет интересно попробовать ягоды прямо с кустов, особенно детям. Мы не планируем много заработать на туристах, это, скорее, реализация нашей образовательной миссии.


– Какие еще направления будет развивать "Северный сад"?


– Использование жимолости в качестве биодобавки. Сейчас проводим исследования совместно с научными институтами. Смотрим, в каких сортах больше антиоксидантов, определяем технологии, позволяющие сохранить в продукте как можно больше полезных веществ. Тестируем разные типы сушки, выявляем, как процесс заморозки влияет на пищевую ценность. У жимолости большое будущее в сфере БАДов, так как она лидер среди ягод по содержанию антиоксидантов и антоцианов. Опережает даже чернику. На данный момент считаем экономику направления, будем наращивать производство и в будущем выйдем на выпуск добавок.


Есть ли еще планы на будущее?


– Компания SAVA – крупнейший переработчик облепихи, поставляет продукцию в 20 стран мира. Является ведущим экспортером облепихового масла. Поэтому мы будем наращивать объемы по облепихе. В данном направлении главное – решить проблему со сбором. Облепиху собирают вручную. На Алтае были потери до 50%, просто не успевали собрать урожай из-за дефицита сотрудников. Мы пытаемся наладить автоматизированный сбор, уже посадили экспериментальную плантацию. В будущем планируем закладку интенсивных облепиховых садов с механизированной уборкой урожая.