Компания "Ягоды Югры" специализируется на культивации северных ягод, является обладателем патента на единственный российских сорт княженики, производит органические продукты из собственного сырья, а также сотрудничает с ведущими научными организациями в сфере селекции растений. Журналисты "Поляны" поговорили с руководительницей компании Тэлинэ Вахрушевой об особенностях выращивания клюквы, голубики, княженики, голубики и других северных ягод, а также о болотном земледелии как о наиболее эффективном методе ввода в сельхозоборот таежных и арктических земель.
– Тэлинэ, расскажите, с чего начался ваш путь в сфере выращивания ягод?
– Изначально мы занимались сбором дикоросов – у нас было крестьянско-фермерское хозяйство в пригороде Ханты-Мансийска. В 2016 году я посетила 60-летний юбилей Центрально-европейской лесной опытной станции в Костроме, которая около 40 лет занималась селекцией ягодных дикоросов. На тот момент в Государственный селекционный реестр было внесено семь сортов болотной клюквы, также велась селекция брусники, узколистной голубики, княженики. В 2017 году мы пригласили специалистов опытной станции к нам в Ханты-Мансийск. Они подтвердили, что нашу болотную кислую почву можно использовать только для выращивания северных ягод. Также в 2017 году мы зарегистрировали наше предприятие "Ягоды Югры", директором которого я являюсь. Открыв юрлицо, мы стали резидентом технопарка с проектом "Промышленное плантационное выращивание северных лесных и болотных ягод".
– Помимо интереса к селекции, что еще подтолкнуло вас перейти от заготовки дикоросов к селекции? Мы знаем, что сбор дикоросов – это сложно прогнозируемый процесс. Возможно, вы хотели стабилизировать свой бизнес?
– Площадь, на которой мы ведем свою хозяйственную деятельность, достигает 100 гектаров. Мы довольно успешно занимались сбором, но потом возникли сложности. Как у нас говорят: ягоды год родят, два–три – погодят. Объемы уменьшались – ставку на этот бизнес мы больше делать не могли. Именно поэтому, как только в реестр внесли северные ягоды, мы переключились на культивацию при поддержке ученых-селекционеров из Костромы. В 2017 году заключили договор о научном сопровождении и сразу получили посадочный материал болотной клюквы.
– Уточните, пожалуйста, какие работы выполнялись в первую очередь?
– Мы занимались изучением и испытанием сортов, исследованиями и селекцией. И сейчас можем сказать, что это именно тот вид деятельности, на который можно делать ставку в таежной и арктической зоне. Ягоды можно и нужно культивировать, ежегодно получая урожай в течение многих десятилетий. С одной посадки северные ягоды плодоносят 60, 80 и даже 100 лет. Иногда нам говорят: "А не выращиваете ли вы пустышку?" Так вот: мы создали маточник и провели сравнительное биохимическое исследование нашей клюквы и дикорастущей. Потом мы сравнили наши ягоды с продуктом из других регионов: из Архангельска, Костромы, Карелии. Результаты показали, что наша клюква – это витаминная бомба. Исследования проводились совместно с технопарком, по ним диссертацию писать можно. Поэтому, когда нам говорят, что плантационная ягода – это не суперфуд, мы просто предоставляем отчет на 70 листах. Там четко показано, что наша ягода обладает повышенной концентрацией полезных веществ.
– То есть плантационная ягода ничем не уступает дикорастущей и даже может быть лучше?
– Мы с этим столкнулись, когда проводили исследования по родиоле розовой, которую мы тоже культивируем. На приполярном Урале родиола считается эталонной. Так вот, в нашей родиоле содержание салидрозида (стимулирует иммунитет, повышает когнитивные способности, помогает противостоять стрессу и снимает симптомы хронической усталости – ред.) выше, чем в алтайской, в 1,7 раза, и даже несколько больше, чем в эталонной приполярной!
– Как вы добились таких результатов?
– Наработали агропрактики с учетом наших почвенно-климатических условий. В каждом регионе свои особенности, поэтому и результаты разные. Допустим, в нашей клюкве сорта "Северянка" больше сахароз, поэтому ее вкус слаще, чем обычно, а шкурка – тоньше. Мы используем ее для морсов.
– А есть ли региональные особенности, связанные не со вкусом, а с методами выращивания? Возможно, вы разработали индивидуальные решения для ваших почвенно-климатических условий?
– Все наши северные ягоды обладают микоризным типом питания. Они растут в кислых почвах, не подходящих для других сельскохозяйственных культур, в симбиозе с грибом, который прикрепляется к их корневой системе. Гриб поставляет растению микроэлементы из почвы, забирая взамен сахара. Если почву защелочить, как в случае с сельскохозяйственными культурами, то грибокорень погибнет, а растение через год–два засохнет, так как питания ему не хватит. Вот такая у нас особенность.
– Получается, ягоды могут расти только в вашей кислой почве?
– Верно, на тех почвах, где ранее не высаживались сельскохозяйственные культуры, которые любят щелочную и нейтральную среду. Поэтому наш проект так ценен – мы вводим в сельскохозяйственный оборот болотистые земли. Вот ты картошку посадил у нас по весне: и вскопал, и удобрил, и окучил... Но сажал ведро, а выкопал полведра! А если ты на болоте высадил клюкву, хотя бы гектар, то соберешь от 10 до 25 тонн в зависимости от сорта. И в цене разница большая: кило картошки в рознице стоит 80 рублей, а клюквы – 500 рублей. При этом ягоду раз посадил – и каждый год снимаешь по 10 тонн.
– И даже удобрять не надо?
– Знаете, как мы удобряем наши болота? Просто раз в год зимой загоняем на чек (подготовленный к работам гектар – ред.) колесную технику и засыпаем торф прямо на снег. Весной снег растает, торф осядет, клюква даст молодую поросль, укоренится и отлично вырастет.
– Получается, плантационное выращивание ягодных дикоросов – это очень выгодно?
– Да, и это приобщает к земледелию арктический и таежный регионы. Фактически у нас новый вид деятельности – болотное земледелие. Сейчас мы активно привлекаем местных жителей к этому направлению.
– То есть вас можно назвать первопроходцем болотного земледелия?
– Не меня, а ученых. Мы вместе работаем. Так и должно быть: наука и бизнес, действующие сообща. Хорошо бы еще власть сюда добавить, но она заняла позицию наблюдателя.
– У вас нет государственной поддержки?
– Сейчас – нет, мы не подходим под программы. Агростартап – это не для северных ягодоводов, так как там есть плановые показатели. Расскажу на примере морошки, очень редкой дикой северной ягоды. Именно с ней мы участвуем в конкурсе на звание народного органического бренда. В нашем государственном реестре еще нет ни одного российского сорта морошки, соответственно, нет методики культивирования, нет ГОСТа на посадочный материал, нет официальной информации о ее заболеваниях, нет средств защиты растения. В общем, все на стадии изучения. Сейчас работаем над морошкой совместно с Тимирязевской академией. Зато целевые показатели в Агростартапе есть. А как мы можем что-то гарантировать, если нашего продукта и в реестре нет?
– Вы несколько раз упомянули, что являетесь резидентом технопарка. Что на практике дает этот статус и насколько сложно его получить?
– Стать резидентом технопарка трудно, так как нужно представить и защитить инновационный проект, который будет экономически полезен для региона. Резидент имеет право пользоваться услугами, касающимися проведения исследований, дизайна логотипа и упаковки, получения патентов, участия в выставках. У нас есть департамент промышленности, который курирует сельхозпроизводителей и оказывает финансовую поддержку. Но пока что ягодное направление не субсидируется.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее об изучении морошки.
– У нас сейчас в работе пять сортов: по два женских и мужских сорта из Норвегии и один финский самоплодный сорт "Нюбу". Последний мы взяли за основу, так как он показал наибольшую урожайность. Решили ввести "Нюбу" в культуру in vitro, но для этого нужна была питательная среда, о которой в России никто ничего не знал. И вот тут подключились ученые: и Костромской университет, и Центрально-европейская лесная станция, и казанские частные лаборатории. Когда мы увидели в пробирке зеленые листочки, это был настоящий праздник!
– Насколько мы знаем, in vitro – это лишь первый шаг на пути к плантационному выращиванию?
– Да, после адаптации растения были отправлены к нам в регион. Первая тысяча погибла, вторая – погибла. Никто не знал, в каком субстрате транспортировать, но решение быстро нашли. Удачным вариантом оказался сфагновый мох – в нем растения хорошо добирались и приживались. Здесь мы решили заявиться на Агростартап, но столкнулись с целевыми показателями, проще говоря, с необходимостью реализовывать посадочный материал. А морошка – это не та культура, где можно торговать саженцами. Вот посадили мы один саженец из пробирки – он тут же разрастается у нас на болоте своей длиннокорневой системой. И вот как ты сможешь отпочковать один саженец от материнского корневища и продать его? Никак. Но мы продолжаем работу. Сейчас открою вам секрет. Мы как резидент технопарка совместно с Тимирязевской академией разрабатываем регламент на посадочный материал приземистой морошки. Уникальное растение – один стебелек и одна ягодка, как наклонишься за ней… Она и правда приземистая, всего 10–20 см от земли. Плод у нее – многокостянка: добиваемся, чтобы ягоды были хотя бы по 3 грамма. Тогда мы сможем собирать 300 граммов наполненных ягод с квадратного метра. Соответственно, три тонны с чека.
– Каких результатов уже удалось достичь?
– На данный момент академия запатентовала получение саженцев методом микроклонального размножения. Также "Тимирязевка" предоставила отчет, где затронула тему получения посадочного материала методом моховых брикетов. Вот именно этот метод брикетирования сможет в будущем стать основанием для разработки ГОСТа на посадочный материал. Мы вырезаем мохобрикеты, – так как корневища очень длинные, – получая нечто похожее на минигрядки, и отправляем в университет. Это позволяет ученым вести селекционные работы. Вполне возможно, что скоро будет зарегистрирован первый российский сорт морошки. Хочу отметить, что все части растения содержат полезные вещества – это показали и биохимические исследования, и многовековая история. У морошки уникальный состав, позволяющий ей улучшать кроветворение и клеточное питание в организме человека. У нас в Мансе очень любят чай с морошкой. Листья собирают после того, как растение отцветет и отплодоносит. Мать-природа сама их ферментирует: листья в период сбора становятся коричневыми. Но можно собирать и зеленые. В морошке содержится органическая кислота – своеобразный природный консервант. Местные говорят: "А зачем нам морошку варить? Когда она зеленая, то она красная. Мы ее мочим в подслащенной воде. Когда морошка спелая, то она желтая. Тогда ее и мочить не надо – она в собственном соку готовится".
– А как готовят морошку на вашем предприятии?
– Из морошки можно приготовить большое количество блюд: и фреши, и заморозку, и варенье, и соки, и косточки. Кстати, исследования показали, что в косточках морошки содержится омега-3 и омега-6. Также в состав всех наших северных ягод входит бензойная кислота – природный консервант, который можно использовать для сохранения других продуктов, например, мясных или рыбных. Именно поэтому морошка является компонентом многих соусов. Для нас консервационные свойства ягод очень важны. Что ты ешь, так ты и живешь. Если употребляешь пищу, которая плесневеет, то и сам плесневеешь. Человек рождается с водородным показателем крови 7,41, а умирает с показателем 5,4. То есть за свою жизнь мы умудряемся аж на две единицы закислить свой организм. Поэтому нужно балансировать питание, а в этом деле лучший помощник – суперфуды. Они помогают нормализовать pH-показатель организма.
– В вашей группе сказано, что на одной морошке вы не остановились и запустили производство топяной жимолости, брусники, голубики, арктической княженики. Расскажите об особенностях этих ягод.
– Сегодня в государственный реестр внесены четыре сорта брусники. Мы их активно культивируем, но пока что не могу сказать, что это направление выстрелило на территории Югры. Аналогично и с узколистной голубикой: в условиях нашего региона ягода ухудшила свои характеристики. Хоть она и считается морозостойкой, но все же чувствует себя лучше в средней полосе. Нам она не подходит. Но мы успешно выращиваем топяную голубику прямо на болоте.
– А как обстоят дела с княженикой?
– Это наша родная ягода. В почвенно-климатических условиях Югры она улучшила свои характеристики почти вдвое. Наша компания "Ягоды Югры" является обладателем патента на первый и единственный российский сорт арктической княженики "Галина", который внесен в государственный реестр. Княженика тоже относится к суперфудам. Исследования Тимирязевской академии показали такое количество вторичных метаболитов в составе княженики, что она мертвого на ноги поднимет. Полезные вещества содержатся не только в плодах, но и в листьях. Кстати, осенью листья княженики становятся ярко красными – это говорит о том, что растение готово к зиме. Княженика относится к почвопокровным растениям. Ведет себя как агрессор, поэтому высаживать ее грядками бесполезно. Если на одном квадратном метре посадить один саженец, то через три года он весь будет в княженике. А захочет – пойдет и дальше куртинами гулять. Растет она только в наших таежных условиях, где хвойный лес, и в арктической зоне. Культивировать княженику на юге или в средней полосе – хлопотное дело. Придется воссоздавать ее родные условия, а это затратно. Княженика очень ароматная и вкусная. Собираем ее в две волны – с квадратного метра получаем от 500 граммов до килограмма в зависимости от сорта и переопыления. Вес среднего плода, по данным госреестра, должен быть около полутора граммов, но у нас бывает и по два, и три с половиной. Можно сказать, что бьем рекорды, но у нас условия хорошие. И, конечно же, есть несколько секретов.
– Можете их раскрыть?
– Главное – мы не используем минеральные и химические подкормки, только естественная подстилка и мульчирование. Создательница нашего сорта княженики, Галина Вячеславовна Тяк, в честь которой он и назван, сказала, что наша технология наиболее правильная.
–То есть вы сразу выбрали максимально натуральный метод?
– Это как-то само собой произошло. Просто поняла, что так правильно. Вообще я считаю, что земледельческий талант иногда в человеке с годами просыпается. Сроду вроде на земле не работал, а после 50 лет тянет. Чувствуешь, что надо. Я природный земледелец, понимаете? Но когда меня спрашивают об образовании, я всегда говорю, что я юрист.
– Какое оборудование вы используете? С помощью чего собираете ягоды?
– Студенты САФУ (Северный (Арктический) федеральный университет – ред.) сейчас занимаются созданием средств малой механизации, так как существующие инструменты нам не подходят. Например, болотная клюква значительно отличается от крупноплодной, которую выращивают в США. Американцы ее 200 лет культивируют – у них уже 200 сортов клюквы, а объем ежегодного урожая превышает 200 тысяч тонн. В США клюква мясистая, с четырьмя воздушными камерами, поэтому ее можно собирать под мокрый сбор. Но эта клюква, которую еще называют садовой, не годится для морсов – ее лучше вялить. Зато наша болотная клюква идеально подходит для морсов и экстрактов. Российскую клюкву можно собирать на американский манер в период недоспелости – она потом дойдет, поспеет, как помидор. Но мы в России исторически привыкли собирать клюкву после двух, четырех или десяти заморозков, когда она набирает максимум полезных элементов. Такая вот у нас национальная особенность. К тому же клюква, собранная после заморозков, отлично хранится без холодильного оборудования – лежит в берестяных туесах, прикрытая брусьями и засыпанная снегом. Поэтому у нас – только ручной сбор. Иногда сборщики используют ковши, сметая ягоду с кочек. Мы так не делаем, потому что именно в период созревания плода клюква закладывает цветковую почку, которую легко повредить ковшом. Придешь на такое место через год, а клюква больше не цветет, так как почка не смогла выкинуть зонтики. Кстати, у дикой клюквы три зонтика, а у сортовой пять или шесть. Вес ягод тоже разный: у дикой – один грамм, а сортовая может дать плоды весом в 3–4 грамма. Мы любим нашу ягоду, поэтому у нас ручной сбор.
– Ваша компания уделяет особое внимание сертификации...
– У нас обязательная сертификация EAC и добровольная сертификация Органик. С Органик-сертификацией нам помогали специалисты "Центра компетенций по сельскохозяйственной кооперации". Они сотрудничают с Роскачеством и объединяют сельскохозяйственных производителей. "Центр" работает только с проектами, соответствующими требованиям Роскачества. Учитывается много параметров, в том числе наличие земельных участков, сельхозкультур, сотрудников, средств безопасности, техники, удаленность от трасс, производств и населенных пунктов. К нам приезжали с инспекцией специалисты из Роскачества, брали пробы, проверяли в московской лаборатории – остались довольны. Смотрят все до мелочей. Один мой коллега только на второй год получил сертификат, потому что в его продукции обнаружили остатки средства от комаров. Пришлось использовать естественную альтернативу – деготь.
– Помимо сбора и заготовки дикоросов, у вас есть сертификат на производство сухого лекарственного сырья, замороженных ягод, варенья, мармелада, ягодно-ореховых десертов. Расскажите об этом поподробнее.
– Моченую морошку мы готовим в полевых условиях, в обводных каналах с торфяной водой. Морошка собирается и прямо на месте мочится в закрытой таре. Хочу отметить, что наша вода прошла проверку в Ханты-Мансийской медицинской академии. Морошку, которая уже находится в состоянии кашицы, мы замораживаем или пускаем на варенье. Ягодные десерты изготавливаем на сладкой медовой основе, смешивая семь наших позиций: клюкву, бруснику, чернику, голубику, морошку, княженику и ядро кедрового ореха.
– То есть изначально вы торговали ягодами, а после начали их перерабатывать и выпускать собственную линию продукции?
– Начинали мы с продажи сырья. Всё сразу же раскупали производители фрешей. Потом начали заниматься заготовкой – наши партнеры сдавали нам свое сырье. Но в этом деле мало стабильности: то сырье есть, то его нет, а холодильники простаивают. Поэтому стали культивировать, перерабатывать и выпускать конечный продукт сами.
– Какое направление наиболее доходное и малозатратное – торговля сырьем или переработка?
– Самое выгодное наше направление – это туры выходного дня. Они пользуются большим спросом в сезон. Люди приезжают к нам, смотрят, как ягоды выращиваются прямо на болотах, учатся, приобретают посадочный материал. Многие хотят, чтобы мы создали двухуровневый сельскохозяйственный кооператив и предложили им приобрести ягодный пай. Люди рассматривают этот проект как частные инвестиции. Сейчас мы поставили на кадастровый учет земельный участок площадью 10 гектаров, примыкающий к нашим маточникам. Но есть проблема – выяснилось, что возникло наложение земель лесного фонда на земли сельскохозяйственного назначения. Нам бы хотелось, чтобы чиновники решили этот вопрос. Чтобы техника могла нормально работать. Так хотелось бы, пока живы еще, пока ноги ходят. Мне же уже шестьдесят два… три, четыре, пять, десять (смеется). Но чиновники – это такая сила, над которой мы не властны.
– Что бы вы хотели донести до чиновников и общественности в целом?
– Сейчас наша цель – показать, что плантационное выращивание северных ягод – это экономически эффективное направление. Нашим культурам ничего не надо: они растут под открытым небом, без теплиц, без туннелей, без полива, без орошения, без фертигации, без освещения, без отопления. Эти ягоды успевают вызреть даже за наше короткое холодное лето. Особенно радует их линейка плодоношения. Как начнут плодить с июня месяца: сначала земляника, морошка, потом княженика с голубикой, и пошли дальше.
– Получается, ягодной отрасли не хватает лишь внимания со стороны государства?
– Не хватает именно вот этой связки: наука – бизнес – власть. Должны быть нормативные документы и эффективные методы поддержки. У нас в регионе ставят в приоритет молочное и мясное животноводство. Да какое может быть животноводство на привозных кормах? Это же полуголодная скотина! Не привезут им корм – они все и помрут. Поставьте в приоритет, – хотя бы в регионе, – выращивание оленей и ягодных дикоросов. Не банальную заготовку доисторическими методами, а культивацию. Уже не то время, чтобы просто собирать. У человека всего две руки. Хорошо, наденет он пайву, закинет в нее четыре ведра. Так по нашим болотам по колено – он в этой пайве утопнет. Поэтому нужно именно выращивание, как у нас. Спокойно собрал 10 тонн с гектара, и все хорошо. Плюс смежные предприятия работают. Плантационное выращивание северных ягодных культур и лекарственного сырья – это и есть те суперфуды, которые решают как минимум две демографические задачи: увеличение продолжительности жизни и повышение рождаемости. А здоровая нация – это сильное государство.
– Как бы охарактеризовали рыночный спрос на ягоды? Какие самые ходовые позиции?
– У нас наиболее востребованы морошка, клюква и княженика. Спрос стабилен. В первую очередь ягоду закупают школы и заведения общественного питания для приготовления морсов. У нас на севере это единственный витаминный продукт. Местные жители не променяют клюкву на манго. Может, манго разок и попробуют, но все равно вернутся к своему. Здесь северная ягода – это генетическая пища, наряду с грибами и олениной.
– Вы работаете только в северном регионе?
– Не только, один из наших клиентов – магазин органической продукции "Рожь да лен" в Москве. Покупают наши десерты, моченую морошку, бруснику, клюкву и ядро кедрового ореха.
– Какие у вас планы на будущее?
– Будем разрабатывать новые продукты совместно с медицинской академией. Нам помогает профессор Сергей Викторович Нехорошев. Он часто проводит лекции в рамках наших туров выходного дня. Кстати, у него есть собственная линейка травяных чаев на основе листа осины, очень вкусно. Продолжим заниматься селекцией – хотим получить результат по приземистой морошке. Будем проводить и другие исследования, ведь только биохимические отчеты помогают нам продвигать свой продукт как суперфуд.