Журналисты "Поляны" пообщались с Еленой Маланкиной, профессором кафедры овощеводства Московской сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, доктором сельскохозяйственных наук. Обсудили положение и перспективы отрасли, проблемы рынка и способы их решения, а также проекты, над которыми работают эксперты Тимирязевки. Также она подробно рассказала о курсе лекарственного растениеводства в вузе.
– Елена Львовна, охарактеризуйте, пожалуйста, текущее состояние отрасли лекарственного растениеводства, дикоросов и суперфудов. Как движутся эти рынки?
– Сразу скажу, что я не смешиваю дикоросы, промышленное выращивание лекарственных растений и суперфуды. Эти рынки находятся в разных состояниях, поэтому скажу о каждом отдельно.
В сфере выращивания мы имеем дело с очень большой стихийностью рынка. Производители то выращивают слишком много какой-то культуры и не могут продать ее, то наоборот формируется жесткий дефицит по определенным позициям. Корень этой проблемы в отсутствии разумного регулирования и взаимодействия между производителями, переработчиками и закупщиками.
Вторая проблема – дороговизна выращивания многолетних культур. Если сырьем выступает надземная масса, то все проще – можно ежегодно скашивать урожай и благополучно его реализовывать. Корни же выращиваются в течение 3–4 лет или дольше, как в случае с родиолой. Не все предприниматели могут себе позволить постоянные траты с отдачей через несколько лет.
Маланкина Елена Львовна
– С дикоросами ситуация иная?
– По дикоросам есть проблема с законодательством. Пока неясно, как и где оформлять процесс заготовки. Необходимо установить правовые нормы. В противном случае стихийный сбор, зачастую сопровождающийся нарушениями, продолжится.
А ниша суперфудов включает не только лекарственные растения, но и целый список недревесной лесной продукции, в том числе ягоды, грибы, шишки. В целом суперфуды – это более широкая и, на мой взгляд, более благополучная отрасль с выстроенными экспортными связями. Спрос здесь еще не полностью удовлетворен, однако есть потенциал: объемы растут, переработчики создают новые продукты. В целом понятно, куда двигаться, но все может упереться в отсутствие сырья.
– А к выращиванию растений есть интерес?
– Интерес есть и большой. Но стихийность, присущая нише, иногда не позволяет производителям реализовывать выращенное сырье. Также ситуацию усложняет отсутствие взаимодействия между фермерами и закупщиками-переработчиками. Если бы потребители, а именно ветеринарные компании, фармпредприятия, пищевая промышленность, озвучивали свои потребности, то поставщикам сырья было бы намного проще. Это позволило бы выращивать даже те культуры, за которые сейчас редко берутся. В этом аспекте ключевую роль могут сыграть продолжительные и честные партнерские отношения между представителями отрасли.
– В чем еще состоят особенности российского рынка лекарственного растениеводства?
– Сказывается нехватка крупных игроков. В основном на рынке представлены небольшие фермерские хозяйства. Крупные агрохолдинги с площадями от 500 гектар пытаются использовать выращивание лекарственных растений как способ диверсификации своего бизнеса. Но пока что четкого понимания развития в этом направлении у них нет, хотя интерес к лекарственному растениеводству присутствует. Тут стоит уточнить, что на освоение новой культуры, даже у опытного агронома, уходит определенное время, в течение которого культура нерентабельна. Поэтому многим проще идти проторенным путём и выращивать привычные зерновые, подсолнечник и другие.
В положительном ключе здесь хочется отметить "Красногорсклексредства" (интервью с представителями предприятия можно прочитать на "Поляне" – прим. ред.). Завод очень грамотно работает с поставщиками. Специалисты предприятия помогают агрофирмам выращивать лекарственные растения. Такой подход позволяет поставщику снизить риски: фермер понимает, что вырастит качественное сырье, которое купят.
– Получается, выигрышная стратегия переработчика – это вырастить для себя производителей?
– На мой взгляд, это так. Переработчикам стоит не диктовать условия по позициям и качеству, а найти поставщика и наладить с ним плотную долгосрочную работу. Важно объяснить и, если нужно, научить. Тогда поставщик сможет предоставить сырье необходимого качества под критерии закупщика. К сожалению, сейчас на рынке почти нет подобного взаимодействия.
– Почему мало крупных игроков? Аграрии не хотят вкладывать средства в лекарственные растения?
– Здесь целый комплекс разноплановых причин. Допустим, есть компании, имеющие средства и желание заниматься лекарственным растениеводством, но у них сложности с посадочным материалом. С семенами вообще сейчас большая проблема. В сфере селекции финансирование, как правило, направляется в крупнотоннажные культуры, имеющие стратегическое значение, в так называемый "борщевой набор". Конечно же, продовольственная безопасность – в первую очередь. Наша ниша пока слишком маленькая для масштабных государственных инвестиций. Отрасль лекарственных растений развивается благодаря энтузиастам – для закладки больших плантаций средств не хватает.
– Глава Союза переработчиков дикоросов Юрий Рудаков поделился с нами идеей о потенциальном включении дикоросов и лекарственных растений в доктрину продовольственной безопасности. Как вы относитесь к этой инициативе?
– Это разумное решение, потому что здоровое питание – это залог благополучия людей. Но не стоит забывать о проблемах, связанных с финансированием. С другой стороны, со многими проблемами можно справиться и без серьезных инвестиций. Бесспорно, для крупных проектов нужно масштабное финансирование. Но с более мелкими точечными задачами можно справиться путем партнерства между научными учреждениями и частными компаниями в форматах хоздоговоров или выполнения исследований под конкретные цели. Самый дешевый вариант для предприятий – брать студентов на практику и выполнение дипломных работ. Для учащихся это тоже выгодно – их работа будет сразу ориентирована на решение реальной практической задачи. Например, сейчас существует форма взаимодействия "Стартап как диплом", когда несколько студентов различных направлений объединяются для комплексного продвижения проекта – от бизнес-плана до практической реализации, выращивания и переработки. Но пока, к сожалению, у производителей этот формат не вызвал интерес.
– То есть все равно приходим к тому, что основная проблема – недостаточное развитие кооперации между представителями отрасли? Все действуют отдельно друг от друга: и заготовители, и переработчики, и научные организации?
– Увы, пока что нет объединяющей платформы. Но меня радует, что наша группа в Telegram, посвященная лекарственному растениеводству, постепенно растет, пополняясь участниками со всего бывшего СССР. Интерес к отрасли есть, но стихийность и разрозненность очень мешают.
– В чем причина этой разобщенности?
– Я думаю, что в отсутствии регулятора. Раньше отрасль координировали государственные институты. Конечно же, свою роль сыграли и 1990-е годы. Пока что ядро отрасли не сложилось, не появился еще координирующий орган.
– С точки зрения науки, какие направления использования лекарственного сырья в отрасли считаются самыми перспективными?
– Одно из наиболее востребованных направлений – это селекция и семеноводство. Нам нужны новые сорта и мультипликация уже имеющихся. Дефицит в этой сфере – не просто затруднее, а гигантская проблема лекарственного растениеводства.
Второй момент – разработка продуктов для расширения ассортимента в отрасли. Сейчас на рынке появляется все больше БАДов и ветеринарных препаратов на основе фитосырья. Используемые для их изготовления растения довольно сложно заготавливать в природе в нужном объеме. Это повышает актуальность технологии введения в культуру. Также востребовано создание лекарственных препаратов, но это сложная сфера, связанная с продолжительными и дорогими клиническими испытаниями. Здесь не обойтись без постановки задач, здорового протекционизма и финансирования в лице государства.
Одна из самых важных задач – введение в культуру дикоросов. А для этого нужно обеспечить качество сырья не хуже природного и сделать культуру рентабельной. Ботанические сады провели немалую работу в этом направлении, но их исследования в основном касались биологии растений: выявления благоприятных температур, периода вегетации, оптимального состава почвы, уровня всхожести семян. К сожалению, этих данных недостаточно для эффективного выращивания культуры в поле. Для создания технологии, а именно обработки результатов биологических исследований и адаптации их под полевые условия, нужна компетенция агронома. Также именно агрономы, а не биологи, могут сделать выращивание лекарственных растений более выгодным экономически.
К сожалению, это миф, что лекарственные растения растут, как сорняки. У каждой культуры, а их очень много, есть свои тонкости и секреты, без знания которых нельзя получить быстрые и дружные всходы, высокий урожай соответствующего качества. Нужна большая работа, в частности, подбор хемотипов растений. Отбор перспективных форм позволит преодолеть одну из проблем отрасли, а именно сложности с накоплением требуемого количества полезных веществ в растениях. Также необходимо обеспечить возможность механизированного ухода. Здесь нужно выбрать подходящую технику. На текущий момент не стоит ждать масштабного финансирования разработки машин для такой маленькой отрасли, как наша. Все, что имеем по профилю, это комбайн для уборки ромашки, остальное приспосабливаем из других отраслей: используются свекловичные пропольщики, картофелекопалки. Также очень мало информации по удобрениям, которые могут как улучшить качество, так и ухудшить.
– Все ли культуры можно сделать технологичными, доступными для механизированной обработки?
– Есть культуры, которые в любом случае будут нетехнологичными. Тем не менее они входят в государственную фармакопею. Это, например, диоскорея японская, травянистая краснокнижная лиана, которая очень сложно растет и размножается. Диоскорею нужно держать в поле 5–7 лет, при этом ее крайне трудно пропалывать. А вот примулу весеннюю с успехом выращивают в культуре, например, в Евросоюзе. И у нас тоже обязательно получится.
Проще говоря, отрасль разделится на культуры, которые станут технологичными, и на растения, которые будут выращиваться по необходимости только на небольших площадях с превалирующей долей ручного труда при условии высокой закупочной стоимости продукта.
– С точки зрения технологичности и механизации, на наш взгляд, наибольшего успеха достигла ягодная отрасль. Смогут ли травы догнать ягоды?
– У трав также есть немалые возможности для механизации. В первую очередь стоит обратить внимание на рассадные технологии, отлично отработанные в овощеводстве. Данные решения подходят для многих лекарственных культур. Плюс они позволяют сократить расход семян в десять и более раз, а также облегчают уход, в частности, уборку сорняков. Но, опять же, здесь нужны компетенции агрономов. Пока к лекарственным растениям не будет того же подхода, что и к промышленным культурам, быстрых результатов не будет.
– Вы упомянули про экономию семян. Есть ли проекты, направленные на решение проблемы дефицита?
– Инициативы есть, но прорывных результатов я не наблюдаю. Сейчас выращиваются либо импортные семена, часто привезенные сомнительными путями, либо семена своей репродукции. Сейчас хозяйства по закону имеют право выращивать только сорта из госреестра. Но в этом списке нет сортов многих востребованных лекарственных культур.
– Над какими проектами по лекарственному растениеводству сейчас работают в Тимирязевке?
– В первую очередь занимаемся образовательной деятельностью. Сейчас относимся к кафедре овощеводства МСХА, где и проводим подготовку специалистов. Объединение с овощеводами позволяет будущим экспертам в сфере лекарственных растений изучать востребованные решения, например, рассадные технологии, использование сити-ферм, особенности питания растений в защищенном грунте. Потом наши выпускники смогут использовать эти методы на лекарственных растениях. Сейчас наша отрасль может опираться именно на овощеводство, так как у нас максимально близкие техники.
Если говорить о научных разработках, то на данный момент мы сосредоточены на изучении химического полиморфизма внутри семейства яснотковых, работаем с мятой, мелиссой, душицей, шалфеем, лавандой и многими другими. Выявляем факторы, от которых зависит накопление фармакологически значимых соединений, оцениваем влияние удобрений и погодных условий. Исследуем вопрос применения регуляторов роста и физиологически активных веществ для повышения содержания флавоноидов, полифенолов, эфирных масел в растениях, в целом, соединений с антиоксидантными свойствами. Мы применяем безвредные, безопасные для экологии вещества, увеличивающие содержание эфирного масла в растениях на 20–30%. Это довольно существенный экономический результат.
Работаем и над решением одной из ключевых проблем, о которых я упоминала ранее, а именно над удешевлением процесса выращивания многолетников. Наши эксперты видят два направления решения вопроса: это рассадная технология, сокращающая период пребывания растений в поле, и подбор систем питания для усиления роста без потери качества, с необходимым накоплением полезных веществ в сырье.
Также вводим новое для нас направление – выращивание краснокнижников, в частности, безвременника великолепного, востребованного в сфере изготовления препаратов от подагры. Достигли результатов по байкальскому шлемнику – нам удалось повысить содержание байкалина в растении. Уже на первом году жизни шлемник образует не только крупные корни, но и содержит больше флавоноидов и байкалина, чем требуют нормативные документы. Мы всегда стремимся повышать качество сырья, хотя и работаем с достаточно разными растениями.
– Многие наши гости, в основном частные производители, говорили, что обращались к вам за консультацией. Некоторые проходили обучение. Расскажите, пожалуйста, о проектах, с которыми вы сотрудничали.
– Последний из запомнившихся – это предприниматели из Санкт-Петербурга, которые занимались чаями и ароматическими растениями: мятой, душицей, тимьяном. Эти ребята были слушателями нашего курса. Вообще, жаль, что крупные компании редко приходят к нам на обучение. Основная аудитория – начинающие фермеры. Кроме того, на курсах собирается коллектив людей с общими интересами, так что это не просто обучение, но и обмен опытом. Я не стесняюсь, что мы тоже учимся у наших слушателей.
– А за научной экспертизой к вам обращаются?
– Да, но чаще – в ВИЛАР. На текущий момент у них больше возможностей, так как это целый профильный институт, а не одна кафедра, где на лекарственных растениях специализируются несколько преподавателей и аспирантов. Да и наша основная задача – это не экспертиза, а именно подготовка специалистов в сфере лекарственного растениеводства.
– Расскажите подробнее про обучение. Совсем недавно у нас в гостях была одна из ваших учениц – Екатерина Добычина, владелица лавандовой фермы в Липецкой области. Она с большим теплом и благодарностью отзывалась о вас.
– Да, мы поддерживаем связь с Екатериной, знаем о ее успехах. Итак, первая ступень нашего обучения – бакалавриат. Пока что мы не перешли на новую систему, но, думаю, в следующем году учебный план изменится. Наши бакалавры выпускаются совместно с овощеводами, дополнительно изучают выращивание лекарственных культур, правила заготовки дикоросов, а также методы контроля качества сырья. Последний курс по оценке качества очень важен, в его реализации нам помогает "Красногорсклексредства". Завод поставляет сырье, и наши студенты учатся анализировать его в соответствии с требованиями государственной фармакопеи.
Второй этап – подготовка магистров, нацеленных, как правило, на научную работу. Они проходят полугодовую практику на партнерских предприятиях и научно-исследовательских институтах, список которых мы всегда готовы расширять, планируя работу под интересы разных хозяйств.
В Тимирязевской академии есть все необходимое для современного качественного обучения: свои поля, коллекция растений, возможность закладывать опыты, лаборатории. В процесс обучения включены экскурсии: возим студентов на перерабатывающие предприятия, в ВИЛАР. Вообще, Тимирязевская академия выпускает агрономов-лекарственников с 1976 года. Помню, когда я поступила, мне было наиболее интересно именно это направление.
– Чем привлекли лекарственные растения?
– Тем, что это очень обширное и разнообразное направление. Основные крупнотоннажные культуры можно пересчитать буквально на пальцах, наиболее популярных плодоовощных – от силы несколько десятков. А вот лекарственных растений много, они разные, но все очень красивые, это интересно. Кстати, мы читаем студентам курс ландшафтного строительства "Лекарственные растения в декоративном садоводстве". Судя по отзывам, эти знания бывают им нужны в работе.
– Растет ли число желающих поступить на курс?
– Растет, но важнее, что растет не конкурс, а количество мотивированных абитуриентов. Особенно в магистратуре. На бакалавриат поступают дети после школы, а вот на следующий уровень приходят те, кто на 100% уверен в том, что ему нужно и интересно лекарственное растениеводство. При этом у этих людей совершенно разное первое образование: у нас были врачи, юристы, психологи. Нередко приходят и агрономы с целью повышения квалификации. Наш ежегодный курс по лекарственным растениям собирает людей со всей страны и, как правило, это самые мотивированные студенты.
– Какие существуют сложности в организации обучения?
– Не сложности, а, скорее, особенности. Допустим, то, что интересно мелким производителям, как правило, неинтересно крупным. Большим предприятиям нужна информация по объемным культурам: ромашке, календуле, пустырнику, мяте, крапиве, анису, фенхелю. Мелким производителям интересны более узкие культуры, за которые редко берутся большие хозяйства, например, тимьян и арника. Поэтому составление программы, затрагивающей интересы всех участников, это непростая задача.
– Есть мнение, что лекарственное растениеводство – это нишевая отрасль, которая не сможет конкурировать с бигфармой. Вы согласны с этим утверждением или считаете, что у лекарственных растений все же есть шанс?
– Я оптимист и думаю, что шанс есть, потому что присутствует интерес к продукту. Проблема в том, что сама фарма не хочет видеть фитосредства в своем арсенале.
– Как вы оцениваете будущее отрасли и ее экспортный потенциал?
– Есть интерес у населения, у маленьких производителей, объем рынка постепенно растет, поэтому будущее видится довольно светлым. Также важно учитывать, что потребность в лекарственном растительном сырье не ограничивается одной фармой. Допустим, наше сырье вызывает большой интерес в ветеринарной отрасли. Тренд на органическое животноводство станет драйвером для производства фитосредств. Кроме того, ветпрепараты проще регистрировать. Также не стоит забывать о производстве чаев, БАДов, ликеро-водочной продукции. В целом у лекарственного растительного сырья довольно широкий спектр применения, поэтому у отрасли есть большое будущее.
По экспорту – тоже огромный потенциал. В СССР был целый каталог экспортного сырья: он включал около 120 наименований и до сих пор хранится у нас на кафедре. В него входят и дикоросы, и плантационники, и сорняки, вплоть до одуванчика. Конечно же, со временем перечень растений меняется, но экспортный потенциал остается высоким. У нас во многих регионах экологическое состояние остается удовлетворительным, поэтому Россия может поставлять действительно чистый и натуральный продукт.